Читать книгу "Берлин 45-го. Сражение в логове зверя  - Алексей Исаев"

Штурмовики Ил-2 в Берлинской операции бомб крупнее, чем ФАБ-100, вообще не использовали. Расход бомб среднего калибра всеми штурмовиками 16 ВА составил 5344 ФАБ-100, 5402 ФАБ-50. Интересно отметить, что, несмотря на большее число самолето-вылетов, масса сброшенных штурмовиками бомб существенно отстает от расхода бомб среднего калибра бомбардировщиками. Многочисленные истребители 16 ВА сбросили в ходе штурмовок наземных войск противника всего 301 ФАБ-50, 38 АО-25. Даже в расчете на количество сброшенных бомб их вклад в уничтожение противника на земле можно смело назвать минимальным.

Если бы погодные условия в первые дни операции были лучше, то, вполне возможно, легенда о Зееловских высотах умерла бы, не успев родиться. Ту-2 6-го бак могли с помощью тяжелых авиабомб проложить путь через Зеелов для армий Чуйкова и Катукова. Или, во всяком случае, сильно сократить их потери. ФАБ-1000 и ФАБ-500 вкупе с большим числом вылетов штурмовиков могли не оставить камня на камне во многих немецких опорных пунктах. Однако надежды советского командования, в первую очередь Г.К. Жукова, на авиацию в основном не оправдались. Неустойчивая весенняя погода приковала мощный воздушный молот к земле. Немецкую оборону пришлось прогрызать в первую очередь ударом пехоты и артиллерии.

«Соревнование» фронтов. Определенная спешка в подготовке Берлинской операции и оглядка на союзников привели к некоторым компромиссам в планировании наступления двух фронтов. Впоследствии они оказали существенное влияние на ход событий, и операция изменилась до полной неузнаваемости в сравнении с первоначальным планом. Само по себе соревнование за звание покорителя немецкой столицы было явно личной инициативой И.С. Конева. Обрыв разграничительной линии между фронтами лишь отмечал возможность для 1-го Украинского фронта занять на Эльбе линию соприкосновения с союзниками севернее или южнее меридиана Берлина. Также эта линия обозначала возможность совместных действий при окружении группировки противника к юго-востоку от Берлина.

Однако широкая интерпретация смысла обрыва разграничительной линии привела И.С. Конева к дерзкому плану броска на Берлин. Он трезво оценивал трудности своего соседа во «вскрытии» Кюстринского плацдарма и подготовил бросок пехоты и танков на немецкую столицу. Очень трудно однозначно оценить действительный эффект решения И.С. Конева участвовать в штурме Берлина на развитие событий. На чаши весов можно положить как положительные, так и отрицательные последствия этого решения командующего 1-м Украинским фронтом. Попробую свести те и другие в таблицу.

Не следует оценивать решение Конева лишь по количеству пунктов «за» и «против». Большие потери, понесенные в боях на подступах к Берлину, существенно измотали и без того слабые по численности соединения 3-й и 5-й ударных и 8-й гвардейской армий 1-го Белорусского фронта. В этих условиях свежие танковая и общевойсковая армии, введенные в бой за Берлин И.С. Коневым, были существенной поддержкой для штурмующих город войск 1-го Белорусского фронта. Без выхода к Берлину 3-й гв. танковой и 28-й армий командованию 1-го Белорусского фронта пришлось бы выделять силы для блокирования юго-восточной части Берлина.

Без попыток пробиться в Берлин и водрузить знамя над Рейхстагом наступление 1-го Украинского фронта было бы таким же скучным, как и наступление 2-го Белорусского фронта после форсирования Одера. Это было бы примитивное занятие местности от Нейсе до Эльбы. Разнообразие было бы внесено только борьбой с окруженной 9-й армией. Но, пожалуй, подчиненные И.С. Конева, от командарма до солдата, не простили бы ему отказа от попытки войти в немецкую столицу.

Честь поднять красный фланг над зданием Рейхстага в итоге досталась тому, кто не лез из кожи вон во имя славы покорителя Берлина – 3-й ударной армии В.И. Кузнецова. Войска 3-й ударной армии, наступая мимо столь желанной для многих цели, целеустремленно проламывали оборону одерского фронта. В итоге они оказались в положении, когда Жуков перенарезкой полос армий развернул их на Берлин. Далее державшийся В.И. Кузнецовым в резерве 7-й стрелковый корпус был введен в бой, что дало свободу действий 79-му стрелковому корпусу в броске на Рейхстаг. В этом броске к Рейхстагу войска В.И. Кузнецова опередили не только безнадежно отставшего И.С. Конева, но и своих соседей по стартовым позициям – 5-ю ударную и 8-ю гвардейскую армии.

Тактика. Символом 1945 г. стали уличные бои. Конечно же, для маневров и глубоких прорывов танковых армий оставалось место, но сражаться за городские кварталы приходилось едва ли не чаще. Познань, Шнейдемюль, Арнсвальде, Кольберг, Бреслау, Кюстрин, Данциг и другие города стали предтечей сражения за Берлин. Опыт штурма Кюстрина пригодился в Берлине бойцам 5-й ударной армии, опыт штурма Познани – 8-й гвардейской армии.

На ступенях Рейхстага. Слева направо: член Военного совета 3-й ударной армии генерал-майор А.И. Литвинов, командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор В.М. Шатилов, командующий армией Герой Советского Союза генерал-полковник В.И. Кузнецов, командир 171-й стрелковой дивизии полковник А.И. Негода, командир 79-го стрелкового корпуса генерал-майор С.Н.Переверткин, начальник штаба армии генерал-майор М.Ф. Букштынович. Май 1945 г.

1945 г. был отмечен не только количественными, но и качественными изменениями в характере боевых действий. Ручное противотанковое оружие в последние дни войны постепенно находило себе все более широкое применение. Дело было даже не в воздействии фаустпатронов на танки. Процент потерь бронетехники был достаточно низким, хотя и заставлявшим приспосабливать тактику к новым условиям. Интуитивно немецкие пехотинцы нащупывали приемы их использования, ставшие неотъемлемыми элементами тактики пехоты послевоенного периода и даже наших дней. В отчете 7-го гв. механизированного корпуса отмечалось: «Пытаясь задержать продвижение нашей мотопехоты, обеспечивающей танки, использовал фаустпатроны как и противопехотное средство, причем фаустпатрон при разрыве наносил тяжелые контузии нашим пехотинцам»[177]. По той же модели применялись противотанковые гранатометы немецкими частями, пробивавшимися через Хальбе и сражавшимися на улицах Берлина. В журнале боевых действий 8-й гв. армии указывалось: «Широко применяя фаустпатроны, противник использовал их не только против наших танков и СУ, но и против пехоты штурмовых групп»[178]. Сражения за Германию словно стали предтечей войн нашего времени, ареной которых часто становились города, и гранатометы заняли устойчивую позицию как «карманная артиллерия» пехоты.

Участники битвы за Берлин сделали для нас очень много. Они дали нашей стране не просто победу в одном из бесчисленных сражений русской истории, а символ военного успеха, безусловное и немеркнущее достижение. Может меняться власть, можно рушить с пьедесталов былых кумиров, но поднятое над развалинами вражеской столицы знамя останется абсолютным достижением. Недаром в наше время без устали мечут в Эйзенхауэра копья за то, что он отказался идти на Берлин. Ведь захват столицы противника понятен любому «человеку с улицы» как свидетельство победы и, безусловно, указывает на первого в списке победителей. От остальных можно лишь выслушивать жалкие оправдания. Это тот исторический факт, на который можно опираться в периоды безвременья и ослабления страны.